Мифы о космосе

Там, где отсутствует достоверная информация, мифы рождаются самопроизвольно, буквально "на ровном месте". Но и там, где информации более чем достаточно - тоже возникает особый раздел мифологии. К особому разделу "космических мифов" относятся рассуждения о том, что высадка американских астронавтов на Луну и последующие пять экспедиций на поверхность нашего естественного спутника на самом деле были сняты в голливудских кинопавильонах с одной-единственной целью — доказать своим идеологическим противникам "преимущества капиталистического общественного устройства". Полеты космических кораблей Apollo во время своей реализации были наиболее хорошо задокументированными предприятиями, когда-либо организованными человеком. Но даже этот факт сторонники "лунного мифа" пытаются употребить на пользу себе: на Луне, как они утверждают, технически невозможно отснять такое количество фотографий и такие объемы кинопленки. Что тут поделаешь... Тот, кому приказано верить, может отказаться от своей веры только по приказу. А прекрасные кадры посадочных модулей на лунной поверхности послужат доказательством научно-технического прогресса для кого-нибудь другого. В конце концов, "преимущества капиталистического строя" были позднее доказаны значительно более впечатляющим образом...

Действительно, при просмотре таких фильмов, как "Армагеддон", "Миссия на Марс" или "Ядро Земли" возникает вопрос: а какая отметка по физике была у авторов сценария, у режиссера и многочисленных консультантов, когда они учились в школе? Не стоит ли аннулировать их дипломы, не отправить ли этих деятелей назад, за парту?

Что самое интересное, в глубоко ошибочных представлениях создателей голливудских фильмов об устройстве Вселенной проглядывается даже некая система — следовательно, они выработали общее видение окружающего мира и пытаются навязать его потребителям массовой культуры. Если вы внимательно посмотрите такие недавние киноленты, как "Фантастическая четверка" и "В плену у космоса", то наверняка заметите, что в них космическое пространство представлено довольно своеобразно. На орбитальной станции (без объяснения причин) действует искусственная гравитация, но стоит астронавту покинуть этот космический дом (например, оттолкнувшись ногами от края люка), как чудесным образом он оказывается... Нет, не в невесомости и космической пустоте, как вы подумали — у этого пространства есть верх и низ, оно способно поглощать импульс движения, при разгерметизации костюма в нем можно задержать дыхание на минуту-другую. Да это же Мировой океан команды Кусто!

Причина, очевидно, в том, что океан, благодаря прекрасным популяризаторским фильмам Жака-Ива Кусто и подводным экскурсиям, которые становятся все более доступными и модными, стал частью жизненного опыта многих людей, он больше не вызывает какого-то особенного удивления или непонимания: водяная обезьяна, которой, по мнению некоторых ученых, был человек, возвращается в привычную для нее среду обитания. Недостаток опыта в космической сфере заменяется экстремальным опытом дайвинга и приводит к закономерному результату: на экраны проникает не космос, но мифы о космосе. Впрочем, создатели голливудских фильмов не оригинальны. Вселенная всегда была полем для мифотворчества. Мы слишком мало знаем о ней, чтобы претендовать на всеобъемлющее понимание хотя бы тех процессов, которые происходят в Солнечной системе. Мы даже не способны ответить на жизненно важный для нас вопрос — как в долгосрочной перспективе изменится климат планеты Земля. С другой стороны, человеческое воображение устроено таким образом, что не терпит пустоты, населяя ее богами и демонами. Помните старую карту, на которой неведомые земли были охарактеризованы просто и красноречиво: "Здесь водятся чудовища"? Именно способность к вымыслу породила мифологию, перенеся наш повседневный опыт в темные зоны пространства. Ведь кто такие, в сущности, боги, демоны, инопланетяне, как не мы сами, возвеличенные до размеров звезд и галактик?

Прежде чем говорить о "космических" мифах, необходимо зафиксировать разницу между Вселенной и Небом.

Вселенная — это большое пространство, которое окружает наш маленький мирок и которое еще требует непосредственного и весьма продолжительного изучения. Небо — всего лишь изображение некоторых объектов Вселенной, создаваемое на сетчатке наших глаз фотонами, умудрившимися долететь до нас от этих объектов. Изображение это в значительной степени искажено и не может считаться объективной картиной окружающего пространства.

Вся классическая мифология связана прежде всего с Небом, а не со Вселенной, как многим хотелось бы думать. Сыны Неба спускаются не из космоса и приходят не с других планет — они родились и выросли в райских кущах летающих островов. Примитивное воображение переносило в зенит текущую реку или бушующий океан, усматривая аналогию в движении лодок и светил. В то же время на Небо можно было запросто попасть, построив примитивный летательный аппарат (миф о Дедале), оседлав пару птиц или оказавшись в центре урагана. Поскольку Небо было и остается обиталищем духов (Верхний Мир), его мифология усложнена многочисленными и часто взаимоисключающими мотивами взаимодействия с незримыми сущностями, воплощающимися в людях и животных: на Небо "ходят" и собака, и медведь, а шаман при поддержке "помощника" носится по Небу в поисках враждебных или дружественных химер. Небо в классической мифологии практически неотличимо от океана, но океана запредельного, находящегося по ту сторону бытия...

Мифология, связанная не с Небом, а со Вселенной, возникла позже — когда от геоцентрической системы мира человечество перешло к гелиоцентрической, и наши взгляды на космос стали приближаться к нынешней картине мира.

Первым мифом из этого ряда стало представление о возрасте планет. Произрастал он из старинной гипотезы о возникновении Солнечной системы, принадлежавшей шведскому ученому Эмануэлю Сведенборгу и развитой немецким философом Эммануилом Кантом в очерке "Всеобщая естественная история и теория неба" (1755). Следуя идеям Сведенборга, Кант предположил, что до Солнца существовала огромная рассеянная туманность (по терминологии астрономов, "диффузная туманность"), из которой возникло большое центральное тело и малые планеты. Через сорок лет после выхода в свет очерка Канта французский математик Пьер Лаплас в дополнении к "Изложению системы мира" сформулировал гипотезу о том, что первичная туманность вращалась и была горячей. По мере охлаждения она сжималась, а скорость ее вращения росла. С увеличением скорости вращения возрастали центробежные силы, что привело к удалению части туманности от центрального тела к периферии и к ее расслоению на кольца. Из этих колец впоследствии образовались планеты и спутники.

Эта схема хорошо объясняла, почему околосолнечные планеты движутся вблизи плоскости эклиптики и в одном общем направлении. Кроме того, теория Канта-Лапласа позволяла определить сравнительный возраст планет. Считалось, что более удаленные от Солнца планеты имеют более почтенный возраст, поскольку за счет центробежной силы удалились и сформировались раньше тех, которые ныне находятся ближе к Солнцу.

Таким образом, если брать современную Землю за точку отсчета, то Венера должна быть горячим молодым миром, планетой хвощей и динозавров, а Марс — холодным высушенным старым миром, обиталищем древней и мудрой цивилизации.

Именно так целое столетие земляне и представляли себе устройство Солнечной системы. Этот миф стал частью мировой культуры, и вплоть до конца 1970-х годов воспринимался европейскими и американскими обывателями как нечто само собой разумеющееся.

Многие продолжают верить в этот миф до сих пор. Однако великие ученые прошлого ошиблись. Если сама идея о формировании Солнечной системы из туманности (сегодня ее называют "протопланетным облаком") была в общем верна, то с определением возраста планет вышла неувязка. С помощью методики радиоактивного датирования удалось определить возраст Земли — он составляет 4,6 млрд. лет. А Марс является сверстником нашей планеты, или даже чуть моложе ее — есть основания считать, что малые планеты формируются позже крупных...

Второй сюжетообразующий миф о Вселенной просуществовал сравнительно недолго и опирался на неспособность человека представить себе нечто совершенно пустое. Долгое время господствовала теория, согласно которой разреженный воздух распространен до границ Солнечной системы и сгущается у планет. Этой теорией пытались, в частности, объяснить отклонения в траектории кометы Энке и различные эффекты, наблюдаемые астрономами при прохождении планет на фоне Солнца. Подобная гипотеза значительно расширяла рамки применимости аппаратов легче воздуха и, как следствие, направляла творческую фантазию писателей, ученых и инженеров в русло выработки проектов космических кораблей, которые сегодня вызывают лишь усмешку. Поскольку наличие воздушной среды подразумевало и ее нагрев под воздействием солнечного тепла, межпланетное пространство становилось весьма комфортабельным местом, в котором вполне можно жить — в экстремальных условиях, на грани выживания, но можно!

Мифологическому восприятию Вселенной поддался даже такой корифей научно-популярной фантастики, как Жюль Верн. Если вы откроете его дилогию о полете на Луну — романы "С Земли на Луну" (1865) и "Вокруг Луны" (1869), — то обнаружите там почти все наиболее распространенные ошибки, господствовавшие во второй половине XIX века и выдававшиеся за наиболее научное описание Вселенной. Достаточно вспомнить эпизод, когда астронавты, летящие к Луне в пушечном снаряде, выбрасывают за борт издохшую собаку по кличке Сателлит:

"...Путешественники приступили к погребению Сателлита.

Надо было выбросить его труп в пространство так же, как моряки выкидывают в море мертвецов.

По указаниям Барбикена, вся процедура похорон требовала крайней расторопности, чтобы предотвратить потерю воздуха, который благодаря своей эластичности мог быстро улетучиться в мировое пространство. Болты правого окна, шириной около тридцати сантиметров, были осторожно отвинчены, и Мишель, подняв на руки труп Сателлита, приготовился вышвырнуть его в окно.

При помощи мощного рычага, позволявшего преодолеть давление внутреннего воздуха на стенки снаряда, стекло быстро повернулось на шарнирах, и Сателлит был выброшен... Из снаряда улетучилось при этом самое большее несколько молекул воздуха, и вся операция была выполнена так удачно, что впоследствии Барбикен уже не боялся таким же манером отделываться от всякого хлама, загромождавшего их вагон..."

Вот так вот. Просто и наглядно. "Как моряки выкидывают в море мертвецов". Получается, французский прозаик не только создал мифологию космического путешествия, но и закрепил в новом времени старые представления, связанные с Небом.

Не обошел писатель вниманием и другие мифы той эпохи, которые, благодаря невероятной популярности книг Жюля Верна, проникли уже и в XXI век, то и дело встречаясь в романах молодых авторов или в голливудских поделках. Например, едва покинув Землю, снаряд чуть не столкнулся с "болидом" — по мнению ряда астрономов, Солнечная система буквально кишела огромными каменюками, и миф о высокой метеоритной опасности больше столетия подпитывает воображение фантастов и популяризаторов. Даже недавнюю гибель американского шаттла Columbia пытались сначала объяснить столкновением с неопознанным объектом в верхних слоях атмосферы. Тем не менее, метеорная опасность была и остается мифом — плотность метеоритного вещества в Солнечной системе так низка, что должны пройти сотни лет и совершены тысячи межпланетных перелетов, прежде чем вероятность столкновения достаточно крупного космического булыжника с пилотируемым кораблем возрастет до такой величины, чтобы с ней приходилось считаться — соответствующие вычисления по этому вопросу были проведены еще в начале XX века (Robert Goddard, 1919), и дальнейшая эволюция мифа продолжалась чисто по инерции.

Кстати, об инерции. Особенности движения космического корабля в пустоте аналогичны (с определенной поправкой, конечно) особенностям движения лодки в стоячей воде, а потому не вызывали внутреннего протеста. Зато вызывало инстинктивное отрицание условие равнозначности инерционных систем, напрямую вытекавшее из законов Ньютона, но не находившее подтверждения в повседневном опыте (скоростные лифты и пикирующие бомбардировщики стали частью нашей жизни гораздо позднее). Чтобы объяснить эффекты, вытекавшие из его теории, Исаак Ньютон придумал даже специальную иллюстрацию — "пушку Ньютона", описанную в монографии "Математические начала натуральной философии" (1687). Представьте себе высочайшую гору, предлагал великий физик, пик которой находится за пределами атмосферы. Вообразите пушку, установленную на самой ее вершине и стреляющую горизонтально. Чем мощнее заряд используется при выстреле, тем дальше от горы будет улетать снаряд. Наконец, при достижении некоторой мощности заряда снаряд разовьет такую скорость (первая космическая скорость), что не упадет на землю вообще, выйдя на орбиту. Снаряд, выпущенный из "пушки Ньютона" и обращающийся вокруг Земли наподобие спутника, находится в состоянии непрерывного свободного падения и внутри него, будь он полым, все предметы пребывали бы в невесомости. Невесомость и в самом деле является непременным атрибутом современных орбитальных полетов, но до наступления космической эры очень немногие понимали и правильно описывали ее природу. Невесомость "свободного падения" настолько противоречила повседневному опыту, что ее подменили невесомостью "равновесия сил". Вот как пишет об этом Жюль Верн:

"...Путь снаряда лежал между Землей и Луной. По мере того, как снаряд удалялся от Земли, земное притяжение изменялось обратно пропорционально квадрату расстояния. Лунное же притяжение изменялось прямо пропорционально.

В какой-то точке пути оба притяжения — лунное и земное — должны были уравновеситься, и тогда снаряд должен был потерять всякий вес. Если бы массы Луны и Земли были одинаковы, эта точка находилась бы как раз на середине расстояния между обеими планетами. Но так как массы их различны, то легко вычислить, что эта точка находилась на части всего пути, или в численном выражении в 78 114 лье от Земли. <...>

До сих пор путешественники хотя и знали, что земное тяготение постепенно убывает, однако не могли еще заметить полного его исчезновения.

Но как раз в этот день утром, около одиннадцати часов, Николь уронил стакан, и, к общему изумлению, стакан не упал, а повис в воздухе.

— Вот так штука! — воскликнул Ардан. — Вот тебе и законы физики!"

Вот тебе, бабушка, и законы физики! Есть чему удивляться...

Однако ложный посыл о том, что невесомость наступает вследствие уравновешивания сил притяжения Земли и Луны, Земли и планет, легко воспринимался обывательским сознанием, а потому переходил из книги в книгу, от автора к автору.

Взять хотя бы рассказ народовольца Николая Морозова "Путешествие в мировом пространстве" (1882). Современные литературоведы утверждают, что Морозов чуть ли не первым на русском языке правильно описал состояние невесомости. Но тоже стал жертвой мифа! Обратимся к первоисточнику:

"С невообразимой скоростью мы взлетали все выше и выше, под влиянием могучих цилиндров нашего летучего корабля, прогонявших сквозь себя мировой эфир, и заставлявших этим, как движением турбин, мчаться наш корабль вдаль от земли ускорительным способом...

Через несколько часов мы уже вышли за пределы доступного для наших чувств земного притяжения и для нас более не было ни верху, ни низу. Мы почти совсем потеряли свою тяжесть и могли теперь плавать в воздухе своей кают-компании, как рыбы плавают в воде. Стоило нам сделать несколько движений руками, и мы переплывали на другую сторону каюты..."

Заметьте, корабль Морозова постоянно ускоряется, но в нем наступает невесомость сразу после того, как он выходит за пределы земного притяжения. В двух абзацах рассказа русского народовольца фактических ошибок куда больше, чем в двух романах французского прозаика — впрочем, и объем рассказа несопоставим с объемом увесистой дилогии.

Трудно поверить, но рассказы с описанием именно такой невесомости — как результата равновесия гравитационных сил или удаления за пределы земного притяжения — можно встретить в советской литературе вплоть до начала 1960-х годов. А ведь писателям, даже если они поленились разыскивать и изучать специальную литературу по обсуждаемой тематике, достаточно было на самом деле прочитать любую из книг Якова Перельмана, посвященную физике или космонавтике (они переиздавались в Советском Союзе практически ежегодно), или повесть Константина Циолковского "Вне Земли" (первое издание 1918 г.), или романы Александра Беляева "Прыжок в ничто" (1933) и "Звезда КЭЦ" (1936) — все названные авторы прекрасно понимали природу и характер космической невесомости, достаточно внятно и достоверно описывая возникающие при этом эффекты.

Вот и получалось, что раз уж и писателям, и редакторам лень было выверять свои вымыслы, согласовывая их с физиками и астрономами, то и читатели вслед за ними оказывались в плену иллюзий и неверных толкований, сложившихся в целую мифологию.

Источник